***
2025
скоро новый год!
Про то, как в Австрии любят покушать под Рождество
Празднование рождества начиналось с обрядовой трапезы. Значение, которое придавалось ей в старину, выходило за рамки праздничной еды; в характере блюд, действий, связанных с ними, заключался магический смысл.
Так как пост продолжался "до звезды", то в сочельник, как в рождественский постный день (Weihnachtsfasttag), ели скудно, в строго религиозных семьях пищу принимали один раз в день в виде жидких и холодных блюд (в Каринтии - Kalatsia, Kalasia). После первой мировой войны эти запреты стали значительно слабее, хотя нередко еда состояла лишь из сыра, пива или молочного супа с картофелем, лапшой и т. д., а также сушеных яблок, слив, груш и хлеба. После мессы и на 1-й день рождества на стол ставили все лучшее, что есть в доме, чтобы в новом году жить в достатке
Основные приготовления начинались заранее. На обязанности женщин лежала выпечка хлеба, имевшего ритуальное значение. С этим связывали ряд примет и предписаний. Крестьянки Каринтии, Штирии и Верхней Австрии еще за неделю до рождества первым сажали в печь специальный хлеб. Все домашние присутствовали при этом, так как в старину считали - чем больше глаз смотрят на этот хлеб, тем лучше уродится рожь в следующем году. На каждом каравае были знаки креста или круги ("глаза", "божьи глаза"), сделанные амбарным ключом (отсюда его название "Schlusselbrot"). Чем больше кругов, тем лучше урожай.
Начиная с сочельника хлеб ставили на праздничный стол, где он оставался до 6 января, независимо от того, ели его или нет; в некоторых местностях его начинали резать только на второй день рождества. Хлеб служил как бы символом объединения семьи, рода; кроме того, народное воображе- ние наделяло его свойствами отгонять болезни, придавать силу и здоровье. Однако в народном представлении его связывали и с христианскими персонажами: так, уменье его печь приписывалось пастухам, пришедшим в Вифлеем. Караваев пекли несколько, резали их при полном сборе семьи в сочельник, по другим данным - на второй день рождества. Каждый должен был получить свою долю. Остатками или особыми хлебцами (Viehbrot, Viehstori) кормили скот, крошки бросали на поля, под фруктовые деревья, желая приобщить их к общей трапезе и передать им силу плодородии. 26 декабря ходили и гости, приносили с собой кусок своего хлеба, обменивались хлебом с хозяевами. Такой обмен как бы закреплял дружбу. Таким же символическим актом объединения служила и общая еда этого хлеба влюбленными, после чего помолвка считалась состоявшейся.
Сравнительно новым кушаньем был яблочный штрудель, распространившийся на востоке страны, где он вытеснил более ранние виды обрядового хлеба. Из мучных блюд часто приготовляли различные изделия из теста с начин-кой сладкой, кислой, без начинки и т. д. под общим названием крапфен (Кгарfen или Nudel). Крапфен давали ряженым как гостинцы. Пекли их и в другие дни святок, приготовление их также окружено рядом примет, соединенных с выпечкой обрядового хлеба в Австрии.
В рождественский ужин включались часто жидкие каши из муки, чаще пшеничной. В Тироле и Зальцбурге такую кашу бахлькох (Bachlkoch) варили на молоке и поливали сливочным маслом и медом. Ей также приписывали магические свойства: тот, кто ее съест, станет сильней и умней. Поэтому старики говорили молодежи: "Ты еще мало каши ел ". После мессы ели мясо и мясные блюда - Mettensuppe (крепкий бульон, иногда это название распространялось и на другие блюда), колбасы, свинину и говядину с хреном и кислой капустой. Повсеместное распространение свинины, по-видимому, объяснялось ее наибольшей дешевизной, но можно думать также, что она имела и какое-то ритуальное значение: связанные с ней обычаи приурочены преимущественно к Новому году. В последнее время за праздничным столом частым блюдом стал венский шницель. Позднее других блюд на праздничном столе помнилась рыба. Карп стал принадлежностью стола горожан, постепенно распространились дешевые сорта рыбы и в сельской местности.
Обязательными элементами трапезы были также горох, бобы, мак, орехи, имевшие магическое значение, так как символизировали множественность, изобилие; ели мед, чтоб жизнь была слаще. Почти все они входили также в состав поминальных блюд.
Рождественской трапезой делились со всем хозяйством, которое принадлежало семье, - со скотом, очагом, деревьями, полями. Остатки трапезы, особенно хлеба, бросали на землю, под фруктовые деревья; при этом говорили: "Дерево, ешь". В Штирии дети приглашали их есть бахлькох. В Зальцбурге до середины XIX в. сохранялся обычай целовать деревья ртом, полным пищи,- "Будь веселым, не будь ленивым, таким же полным, как мой рот" ("Sei lus-sti! Sei net faul. So soil wia me Maul voll").